Зоя. Вышла замуж.

Зоя!

Светлячок!

Любимая женщина моего брата, ради которой он готов был… Чёрт… готов был. И в итоге ничего не сделал, потому что я ему помешал!

А-а-а! Мне хочется сделать что-то страшное. Крушить все вокруг! Почему все так несправедливо! Почему?

— Я вчера видела. — с трудом соображаю, о чем говорит Алиса, — видела, как она выходила из машины. Платье, правда, какое-то совсем скромное. Но сама ничего так. А жених вообще красавчик. Кстати, говорят это его отель. И они вчера тут были.

— Ильяс, твой фреш… — по голосу Воробушка понимаю, что-то не так.

— Спасибо.

— Привет, Надя, кажется? У нас тут личный разговор, можешь сесть за соседний стол?

— Да, хорошо. — мне странно, что Надя так быстро соглашается с Элис, но я не успеваю возразить — со стаканчика фреша, видимо, слетает крышка и ледяной сок оказывается у меня на груди. Это не Надя меня облила, нет, это у меня так дико дрожат руки.

— Ильяс!

— Ты, овца, не могла ему сок нормально дать? Идиотка! — это орет Алиса, которую я должен заткнуть, но не могу, горло перехватывает от того, что по телу стекают ледяные струи.

На самом деле, не такие они и ледяные, и не так их много. Это просто лед внутри меня. Лед в крови.

Понимаю, что вокруг суета, Алиса лезет с салфетками, пытаясь вытереть мою майку, видимо она отпихивает Надю, ругает ее. А я словно реально отмороженный.

В голове только одно — Зоя. Вышла замуж.

Тамерлан. Что будет с братом, когда он узнает?

И что будет со всеми нами?

— Я отвезу его в номер!

— Я сама отвезу.

— Я сказала — отвезу! Дорогу показывай, криворукая!

Они везут меня, мне хочется узнать у Алисы подробности — где она видела Зою, как, что она знает? Поэтому я ее не прогоняю. А Воробушек… Думаю, потом, когда она узнает — она поймет.

И вообще… какой мне теперь Воробушек?

Все вернулось на круги своя.

Да, Зоя жива. Но…

Она теперь еще более недосягаема для Тамерлана, ведь так?

Вряд ли наш Светлячок вышла за греческого, вернее кипрского миллионера по расчёту, да? Она не такая. Она не стала бы.

Только по любви. У Зои всегда все только по любви.

Чувствую, что совсем расклеился, как девчонка. Почему-то хочется закрыться одному, кинуться на кровать и… молотить руками по подушке до изнеможения.

Почему? Почему?

Вчера еще все было так хорошо! Вчера еще у меня был мой нежный, маленький Воробушек.

Вчера…

— Номер открой!

— Пожалуйста.

— Все, свободна. Я сама ему помогу.

— Я… Ильяс, мне уйти?

— Да. Ты свободна, Надя. Пока. И… Ты Алиса тоже. Обе свободны.

— Но… Илик, я хотела помочь, ты весь мокрый, тебя переодеть надо…

— Алиса, я слепой, и не могу ходить, но это не значит, что я совсем беспомощный. Я справлюсь.

— Ильяс… когда… когда мне можно зайти? — голос у Нади дрожит. Я все понимаю, но…

Мне надо побыть одному. Надо.

— Я позвоню, Надя.

Заезжаю в номер. Слышу как за мной закрывается дверь. Я остаюсь один.

Один на один с отчаянием. Опять.

Снова.

Ничего не меняется.

Я снова не заслуживаю счастья, прощения, любви…

Минут пять я тупо сижу там же, в холле номера. Мне нужно снять футболку. Нужно позвонить Тамерлану. Нужно что-то делать.

Или не нужно.

Мне нужна Надя!

Я не понимаю, какого хрена я так обошелся с ней, она ведь ничего не знает про Зою! Она наверняка ничего не поняла. Хотя… Она могла слышать то, что говорила Алиса? Или… мне кажется, она подошла позже.

Стук в дверь приводит в чувство.

Подъезжаю к двери, почему-то думаю о том, что за почти год слепоты я уже настолько привык к ней, что порой мне даже комфортно то, что я не вижу.

— Кто там?

— Это я, Илик, открой.

Алиса. Нет уж… не хочу ее видеть. Она сказала достаточно. Все.

— Уходи.

— Илик, открой!

— Уходи я сказал! — буквально рычу на неё.

— Ну, Ильяс! Я просто хотела помочь, и поговорить…

— Мне твоя помощь не нужна!

— Я… Ты же хотел узнать о Зое? Ну… вот я могу тебе рассказать…

О Зое… Она уже достаточно рассказала, но… рука тянется к двери, ощупываю ручку…

Нет! Не хочу. Ничего не хочу слышать сейчас! Все.

Мне нужна тишина! Хоть немного тишины…

— Илик!

— Уходи.

Поворачиваю коляску выезжая вглубь номера. Когда мы только приехали Самад и Надя терпеливо рассказывали мне как выглядит номер, что тут есть, старались, чтобы я мог сам ориентироваться. Я могу.

Все просто. Лишней мебели нет. Две комнаты — гостиная с диваном и столом. Спальня с кроватью и встроенным шкафом. Больше мне ничего не надо.

Никаких бьющихся предметов нет.

Только стаканы на столе. Но я не буду ничего бить. Нет.

Мне просто нужно успокоиться и подумать.

Может… может для Тама и лучше, что Зоя вышла замуж? Он тоже сможет начать новую жизнь, зная, что у нее все хорошо, что она счастлива.

Она ведь счастлива?

Снова стук в дверь.

Чёрт!

Ору изо всех сил.

— Я сказал, чтобы ты убиралась! Пошла вон!

И тут же мысль — а вдруг это не Алиса? Вдруг это Воробушек?

Быстро подъезжаю к двери, распахиваю.

— Надя?

— Да… это я… Извини…

— Прости меня, — протягиваю руку, пытаясь нащупать ее в окружающей меня тьме, — прости, детка, я думал это…

— Ты думал это я, да? А пришла Наденька! И я попросила ее помочь мне. Все, Надюша, спасибо. Илик, так я зайду?

— Нет, не зайдешь! Я сказал, что не хочу тебя видеть! Надя… Надя, ты тут?

— Да. — у нее такой тихий, грустный голос… Потому что ее обидел один придурок в инвалидном кресле.

— Надя, зайди, пожалуйста, ты мне нужна. Очень.

Слышу шуршание ее юбки, протягиваю руку, и она вкладывает в мою ладонь свою, переплетая пальцы. Подношу ее руку к лицу, целую.

— О! — в голосе Алисы недовольство и усмешка, — так вот оно что! У вас тут, оказывается, романтИк, а я мешаю, да? Ну… извините. Зайду попозже, хорошо? Кстати, Илик, ты в курсе, что ваша Зоечка родила? Непонятно только, от кого?

Что? Второй рукой сжимаю подлокотник кресла.

— Ладно, я ушла. Если что — звони, Илик. Номер у тебя есть. Вдруг захочешь…поболтать. И не только.

Алиса уходит. Слышу ее быстрые, нервные шаги. Цокает каблучками. Надя почему-то не носит обувь на каблуках… Почему-то! Понятно, почему! Удобно было бы ей таскать мою карету, если бы она была на шпильках?

Ничего! Как только я встану и смогу ходить сам, я куплю ей десять пар туфель! Самых разных. Какие захочет.

Мысль о туфлях перебивает другую. Зоя. Алиса сказала, что Зоя родила. Это… это ведь ребенок Тамерлана? Получается, что… да? Значит тогда у нее не было выкидыша?

— Илик, ты не переоделся, весь мокрый и липкий.

— Да, не успел, поможешь мне? Помоешь меня в ванной?

Не могу думать о Зое и Таме. не сейчас… может… позже…

— Как тогда? — чувствую улыбку в ее словах, вспоминаю, как она меня феерично окатила из душа.

— Можно и как тогда. Но лучше… лучше по-другому.

Мне очень хочется по-другому. Она и я. Вдвоем. В джакузи… Все в моих мечтах. Только пока это нереально. Пока…

Уже который раз за сегодняшний день я думаю о том, что будет, когда я снова стану самим собой. Смогу ходить, видеть.

А имею ли я право мечтать об этом?

— Я помогу тебе в душе.

— Да, спасибо, Воробушек…

Она везет меня в ванную комнату, аккуратно снимает майку, которая прилипла к телу и нестерпимо пахнет апельсином.

— А ты сама выпила сок.

— Нет, забыла его там, в кафе.

— Закажи в номер, закажи литр, я дико хочу пить.

— Хорошо.

— Ты грустная. Из-за Алисы?

Хочу спросить, знает ли Надя о Зое, но не успеваю, понимаю, что мой Воробушек плачет.

Нащупываю ее тело, притягиваю к себе на колени, забивая на то, что я липкий, грязный. Помоемся вместе потом.

— Что ты? Что ты, сладкая? Ты… из-за Элис расстроилась, да? Или…